Культура Бурятии хранит в своей памяти имена многих музыкантов, стоявших у её истоков. С расцветом бурятского балета и становлением фортепианной школы в нашей республике были тесно связаны жизнь и творчество заслуженного деятеля искусств Бурятской АССР Элеоноры Григорьевны Оганджановой. Ряд десятилетий она являлась одним из авторитетнейших музыкантов Бурятии. Концертирующая пианистка, концертмейстер, ансамблист, педагог – такой она запомнилась своим ученикам и коллегам, слушателям концертов и друзьям- меломанам. В дни её столетия мы с уважением и благодарностью вспоминаем этого прекрасного музыканта и замечательного человека.
Элеонора Григорьевна родилась 5 ноября 1924 года в Баку. С детства обучалась в Москве в Центральной музыкальной школе и, далее, в консерватории в классе известнейшего пианиста, профессора А. Б. Гольденвейзера. В связи с начавшейся войной, ей пришлось вернуться в родной город и закончить образование в Бакинской консерватории.
К нам в Бурятию Элеонора Григорьевна приехала в середине 1950-х по приглашению Бурятского театра оперы и балета. С первых дней работы она стала незаменимым концертмейстером балетной труппы, участвовала во всех постановках 1950 – 1960-х годов, в подготовке и проведении второй Декады бурятского искусства в 1959 г. В Москве, в многочисленных гастролях по городам России и зарубежья.
Одновременно с работой в театре Элеонора Григорьевна начала педагогическую деятельность в Улан-Удэнском музыкальном училище им. П. И. Чайковского. Она преподавала в нём около сорока лет, и значительное время заведовала отделением специального фортепиано. Годы обучения в её классе остались самым дорогим периодом жизни в воспоминаниях её учеников. «Наша музыкальная мама», «Наша Нора» - так называют её выпускники и поныне. Мы благодарны судьбе за эту встречу в начале нашего профессионального пути.
Заниматься с Элеонорой Григорьевной были необычайно интересно и познавательно. На своих уроках она, продолжала традиции русской фортепианной школы. Она не только следила за развитием фортепианной техники и совершенствованием аппарата учеников, но хотела вырастить думающих музыкантов, знающих и чутко понимающих музыку. Она старалась объяснить нам особенности строения изучаемого произведения, стиля его автора, рассказывала о времени написания и условиях жизни композитора, его окружении. Такое обилие сведений вызывало уважение к педагогу и желание постоянно пополнять свои знания, идти вслед за своим учителем.
Прекрасная пианистка, она часто показывала нам как должно звучать сочинение, как мы должны работать над техникой его исполнения, объясняла «на пальцах» определённые приёмы игры того или иного фрагмента. Всё это подталкивало к серьёзным домашним занятиям.
На занятиях можно было наблюдать, как она общается с каждым из своих «музыкальных детей». Зная особенности характера студентов, к каждому находила свой подход: одного нужно было похвалить даже за самую малую малость, чтобы придать уверенность, другого осадить негромким, но твёрдым словом, чтобы умерить излишний пыл исполнения.
И в классе, и вне его Элеонора Григорьевна в общении со всеми всегда была настроена дружелюбно. В каждом ученике она видела и уважала личность, его характер, темперамент, что всегда учитывала при подборе репертуара. Переиграв огромное количество фортепианной литературы, она отлично представляла, как это, или иное произведение может прозвучать у того или другого студента. И уже в помощь исполнителю, во избежание технических трудностей выбирались этюды и упражнения.
Элеонора Григорьевна не только сама играла нам заданные произведения, но и давала возможность послушать, как они звучат у других исполнителей. Обладая большой фонотекой, она часто устраивала прослушивания в классе и у себя дома, знакомила нас с новыми произведениями, их разными трактовками в игре пианистов, разными исполнительскими стилями, учила грамотному восприятию музыки и обсуждению услышанного. Она систематично расширяла наши знания фортепианной литературы, наш профессиональный кругозор.
Класс Элеоноры Григорьевны объединяли общие задачи, которые она ставила перед нами. Впервые в училище её ученики исполнили несколько фортепианных циклов разных авторов. Среди них «Детский уголок» Дебюсси, «Времена года» Чайковского, «Картинки с выставки», в которых каждый из нас разучивал несколько номеров. С этими классными концертами мы выступали на разных площадках города и по телевидению. Позже просветительская работа стала постоянной в классе Э. Г. Оганджановой и послужила примером для подражания в классах других педагогов.
Ещё одна новая для училища форма музицирования, новый пример, который позже был подхвачен и использован другими преподавателями, её коллегами – сольные фортепианные концерты студентов в филармонии. Эти выступления с талантливой молодёжью были итогом серьёзной совместной работы педагога и ученика. На каждое такое выступление было положено столько сил, и физических и эмоциональных! Помнится, к концертам В. Семичёва, Л. Савельевой, Н. Брянского готовился весь класс, сплотившись в особую группу поддержки.
Думается, что ей, как богато одарённому человеку, бывало тесновато в рамках учебной программы, хотелось простора для творчества. И она предложила ученикам проводить классные концерты, посвящённые сонатам Моцарта и Бетховена, произведениям романтиков, вечера камерно-вокальной и камерно-инструментальной музыки.
Для студентов исполнительских специальностей всегда важным моментом является пример творческих выступлений педагога. Элеонора Григорьевна была незаменимым концертмейстером балета, но также часто выступала на в концертах с ведущими певцами театра. Она была талантливым музыкантом, к советам которого прислушивались все солисты. Л. Линховоин, Д. Кыштымова, Н. Петрова, В. Лыгденова, А. Жмурова именно с ней делали свои фондовые записи на радио. Как музыкант, она умела найти слова, эпитеты, объясняющие исполнение и поведение певца на сцене, как концертмейстер и поддерживала, и вела солиста за собой, создавая общее настроение сочинения.
Прекрасные воспоминания в книге об Элеоноре Григорьевне оставила Дарима Линховоин: «…Мне показалось, будто драгоценные камни сверкали под её пальцами… Бесподобный проигрыш звучал как вихрь, и после такого вступления певец словно бы наполнялся внутренними силами, рос эмоционально, проникался настроением и начинал демонстрировать на сцене всё своё мастерство. С хорошим концертмейстером певец всегда поёт хорошо, а Элеонора Григорьевна была мастером редчайшим.»
И далее: «Уважая в ней духовные высоты и профессионализм, все солисты театра робели перед нею, даже мой папа. Наши композиторы Д Аюшеев, Ж. Батуев, Б. Ямпилов всегда приглашали её на все концерты, в том числе, выездные. Они знали, что кроме неё никто не сможет так великолепно показать их сочинения, поскольку в ней сочетались композиторский дар, и талант импровизатора, и сверкающий артистизм, и прекрасный пианизм».
Элеонора Григорьевна была талантливым ансамблистом и часто выступала с известными вокалистами и инструменталистами - скрипачами В. Корнаковым, А. Поповым, виолончелистами М. Балдаевым и В. Галсановым. До сих пор в фондах Бурятской гостелерадиокомпании находим записи фортепианной музыка, песен и романсов, ансамблевых произведений, сохранивших манеру игры, стиль исполнения Элеоноры Григорьевны.
Как исполнитель она обладала сильным, объёмным и певучим звуком, великолепным туше, безупречной «жемчужной» техникой. Помню её руку, красивую, сильную, пластичную, словно скульптурно вылепленную – идеальный инструмент музыканта!
Её любимым композитором был С. Рахманинов. До сих пор вспоминается вдохновенное исполнение любимого ею «Элегического трио» с его щемящей нежностью, рокотом набата, тревогой, отчаянием и надеждой. (Помню, у неё дома клавиатуру её пианино закрывала дорожка с вышитыми нотами начала этого произведения. Да и в классе, в программах учеников всегда присутствовали сочинения любимого ею автора.) На этих концертах мы сидели, затаив дыхание. Как здорово играл наш педагог! Как мы гордились ею и тем, что учимся у неё! Такие концерты были для нас новым стимулом для занятий и размышлений.
Нам повезло, что наш учитель была не только прекрасным педагогом, но и чутким воспитателем. Её большой класс всегда объединяла дружба. Она опекала каждого из своих учеников, и часто повторяла: «Мои ученики – мои друзья». До сих пор мы, люди разных поколений, соединены общими интересами и любовью профессии и своему педагогу.
Для Элеоноры Григорьевны педагогическая работа и общение с учениками были одной из важных составляющих частей её жизни. Для нас она не щадила своего личного времени. Она занималась с нами не только в классе, для нас всегда был открыт её дом. После приезда в Улан-Удэ театр выделил ей большую комнату в торце здания. Там она проводила с нами уроки, там велись беседы, устраивались чаепития, туда к ней заходили театралы. Мы, студенты училища, слушая их умные разговоры, узнавали много нового о постановках нашего и других театров России, о выдающихся исполнителях, а иногда, когда Элеонора Григорьевна обращалась к нам, робко отвечали на вопросы. Сейчас понимаю, что она сознательно втягивала нас в общие разговоры, старалась воспитать в каждом самостоятельность мышления, умение участвовать в беседе. Она проявляла уважение к нашему мнению, и это её отношение со временем помогло нам чувствовать себя довольно уверенно среди маститых музыкантов
Мы были очень дружны между собой и с нашей Норой. Мы вместе занимались, вместе ходили на концерты и спектакли, вместе обсуждали самые разные и музыкальные, и жизненные вопросы. Она была центром нашей студенческой жизни, и мы всегда нежно и преданно любили нашу Нору. Помню, в то время класс Элеоноры Григорьевны в шутку называли «могучей кучкой», мне даже кажется, что мы были каким-то особым классом в училище, что-то вроде элитного.
Нашей любимой маме Норе мы доверяли свои немудрящие секреты, и она вместе с нами радовалась нашим успехам, ободряла в неудачах, мудро остерегала и умеряла горячий юношеский пыл. Уже тогда мы понимали, что в неё соединились два таланта – Музыканта и Человека. Она во многом оставалась для нас примером, и мы никогда не прерывали с ней нашей дружбы и нашей духовной связи. И сейчас мы продолжаем поддерживать добрые отношения между собой: наша юношеская дружба, наше единство, наша Нора сплотили нас, её учеников, на всю жизнь.
Вспоминаю, как Элеонора Григорьевна баловала нас сюрпризами и неожиданными подарками. Однажды кто-то пошутил, что мы напоминаем выводок утят, идущих за своей мамой. И наша Нора нашла где-то игрушечных крякающих утят и подарила нам на каком-то общем нашем сборе. Что тут началось! Все усиленно проверяли как звучит доставшийся ему подарок, на какой ноте, как это будет выглядеть, если мы в унисон «прокрякаем» какую-то мелодию и так далее. Шум, гам, тарарам!
Позже она нам подарила книжки советских юмористов, и они живы у меня до сих с подписью моей Норы. Каждый год Элеонора Григорьевна приводила фотографа и каждый получал свои чёрно-белые снимки. Кстати, там было и фото с утятами тоже! Такое милое время!
Выпускники Элеоноры Григорьевны в своём большинстве окончили вузы страны и разъехались по городам России и зарубежья. Многие из них работали и работают в Бурятии в Колледже искусств, БРПК, ВСГИК, театре, филармонии, ДШИ и других организациях. Там, где работают они – там рядом с ними живёт память об их учителе.
Вскоре после перехода в штат училища Элеонора Григорьевна, как ведущий педагог, опытный методист и организатор, была назначена заведующей фортепианным отделением. Она возглавляла его долгое время, и это были годы его расцвета. За этот период значительно увеличился контингент учащихся и штат педагогов, проходили афишные концерты отделения и сольные выступления его учеников, организовывались гастрольные поездки по республике и в Иркутск, ежегодными были методические чтения и консультации педагогов и учеников музыкальных школ и многое другое. Работать с таким большим творческим коллективом было достаточно сложно, но высокий профессионализм, вызывавший уважение коллег, а также лучшие человеческие качества Элеоноры Григорьевны – доброжелательность, требовательность к себе, творческая инициатива и глубокая порядочность – стали залогом общего успеха отделения специального фортепиано.
Последние годы жизни Элеоноры Григорьевны сложились трагически. После выхода на пенсию в 1983 году она переехала в город своего детства и юности – в Баку. Уезжала она без особой охоты и особых надежд. Отъезд был вызван, скорее, необходимостью: в Баку тяжело заболела сестра и за ней требовался постоянный уход. Весной 1990 года в Баку начались армянские погромы, и Элеоноре Григорьевне с дочерью и внучкой чудом удалось спастись. Перебравшись к своей младшей сестре в Кяхту, она, не вынеся пережитого скончалась летом 1990 года.
Нужно ли говорить о том, как было горько было нам провожать её в последний путь? Свою память мы выразили в день её 85-летия: в колледже состоялся концерт учеников и «музыкальных внуков» Элеоноры Григорьевны, прозвучала радиопередача с воспоминаниями о любимом педагоге, выпущена книга об Элеоноре Григорьевне Оганджановой, на доме, где она проживала, установлена памятная доска. И сейчас при встречах мы обязательно вспоминаем её, нашу музыкальную маму, говорим о своей юности, в дни которой нам необыкновенно повезло встретить замечательного музыканта и прекрасного человека, сыгравшего огромную роль в жизни каждого из нас.
