Несмотря на то, что она о драматичном эпизоде одного из бурятских племен, речь в ней одновременно об актуальном и вечном, о нравственном долге, что дороже жизни, о личном счастье, положенном на алтарь счастливого будущего всего народа.
Самая резонансная премьера года – рок-мюзикл «Бальжан Хатан» -– про то, как на переломе эпох время рождает своих героев. И ведомые тайными законами Вечного Синего неба они пробуждают Великую степь.
Культурный код
Постановка художественного руководителя Бурятского театра оперы и балета Владимира Рылова действительно наделала много шума. Восхищение, споры, музыка, политика – добрая премьера всегда больше, чем сценический акт. Первый в новом тысячелетии национальный рок-мюзикл это метатеатральный месседж, поиск ответов на новые духовные запросы публики как части общества. То, что называют архетипичностью, что находится в природе бурятского этноса и где каждый зритель проходит свой рубикон от мифа к предчувствию.
Сам образ Бальжан Хатан, чье историческое существование обросло множеством версий, был выведен на авансцену социальной и сакральной истории как укрупненное воплощение Личности, которая будучи (по Юнгу) «приподнятой над обыденным становится носительницей мифа».
В этом плане, усматривается внутренняя связь «Бальжан Хатан» не с героической бурятской оперой «Энхэ-Булат батор», а с легендарным балетом «Красавица Ангара», чью сценическую живучесть связывают с архетипическими «культурными кодами», заложенными в ее музыке и действе.
Магия суггестивности
Первой и, пожалуй, главной характеристикой постановки является ее суггестивность – нерасчленяемое художественное внушение, воспринимаемое на подсознательном уровне. То с каким магическим искусством соединяются в одно целое академический и эстрадный вокал, симфонический оркестр и бурятские инструменты, горловое пение и рок-группа свидетельствует о тщательно выверенными акустическом балансе и дирижерской партитуре. Под магическим жестом Владимира Рылова к жизни вернулось новое качество звучания, провокационное в стенах академического театра, но принятое «на ура» молодой публикой. Благодаря маэстро вернулись к сценической жизни и легенды бурятской оперы Галина Шойдагбаева и Валентина Цыдыпова (роли Сорол – матери героини). В конце концов, возвращение жанра мюзикла, - это борьба за зрителя, борьба неравная, где все «средства хороши», и хорошо, что эти средства становятся лучшими в умелых руках.
От «лагеря» классического вокала свою «умелость» и стабильность класса подтвердили мастера сцены Билигма Ричинова (булжамуур), Дамба Занданов и Эдуард Жагбаев (Сагаан Лобсон, отец Бальжан), актерские певцы Бадма Гомбожапов и Галсан Ванданов (Буубэй-бэйлэ), сопрановой искренностью взяла зрителей представительница хоринского рода Дина Санданова (Бальжан Хатан) и ей сочным драматически насыщенным меццо ответила Мария Балданова (в роли злобной Зэлмэ). Геероиней второго дня премьеры я бы назвал Батчимэг Самбуу, чей голос эталонно и гибко следовал образу (Бальжан).
Антигравитация
Впрочем, в части эпизодов обилие сильных голосов свидетельствовало об излишней оперной гравитации, оторваться от которой получилось благодаря приглашению на одну из ключевых ролей звезды бурятской эстрады Мэдэгмы Доржиевой. Своей харизмой и сильным эстрадным голосом она придала «рок-оперный» драйв музыкальному действу. Удачным результатом вокально-актерского кастинга стало и появление на оперной сцене драмактера Чимита Дондокова. Его дуэты с Батчимэг напоминали звучание сингла «Барселона» Фредди Меркьюри и Монтсеррат Кабалье.
Кстати, о музыке и ее авторе Сарантуе Жалцановой-Дмитриевой - молодом бурятском композиторе, живущем и работающем в Москве. Рок-музыка 70-80-х, бурятский мелос, следы академических жанров – все это она сумела соединить в органичном миксте. Сюитность и обилие разговорных диалогов, идущих от мюзикла, компенсировались крепкой композиторской оснащенностью, выражавшейся в гармоничном взаимодействии симфонического оркестра и рок-группы, связью с бурятской народной песенностью и следование традициям, которые существуют в бурятской опере (в частности, эпизод подготовки к свадьбе).
Хорошо забытый жанр
Первым бурятским рок-мюзиклом, который первоначально был обозначен как рок-опера, «Бальжан Хатан» можно назвать условно. Для Бурятии это хорошо забытый жанр, имеющий свой оригинальный след.
История жанра в республике уходит в далекий 1979-й год, когда знаменитый хормейстер Борис Анатольевич Ким поставил на нашей сцене (с большим идеологическим риском и под фонограмму) рок-оперу «Романс о влюбленных» на музыку Александра Градского. Уже годом позже за современный музыкальный жанр отважно взялся бурятский композитор Виктор Усович. Он представил зрителям «Песнь о Карчагине» (1980) и первую национальную рок-оперу по мотивам старинных бурятских легенд «Тугая тетива Зээр Далая" (1981) под аккомпанемент живого симфонического оркестра.
Как истинный апологет «двуликого» жанра, Виктор Алексеевич считает, что от оперы в нем должны сохраняться симфонизм сквозного развития и лейтмотивы героев, а от рока – собственно, сами исполнители. Применение же академических «вердиевских» голосов, основанных на форсированной технике пения, выглядит, по его мнению, неформатно для естественной передачи чувств героя. Неслучайно, свою следующую рок-оперу «Медея» В. Усович поставил в расчете на эстрадных звезд и даже высылал в качестве «миллиона алых роз» партитуру примадонне советской эстрады (увы, безответно). Тем не менее, поставленный Владимиром Рыловым, в его первый приезд (1989), фрагмент этой рок-оперы, с участием симфонического оркестра и привлечением рок-певцов из улан-удэнских ресторанов, произвел такой фурор, что билеты на него спрашивали с остановки. Больше обращения к жанру рок-оперы у нас не было.
Балет как драйвер
Потребовалось тридцать три года и третий приезд Владимира Рылова, чтобы реабилитировать такой легкий, и такой непростой жанр. Сложность его заключалась не только в стилевой многомерности, но и исполнительской многосоставности. Если хор, словно в древнегреческой трагедии, был активным участником и одновременно комментатором событий (хормейстер В. Волчанецкий, М. Дамбаев), то балет являлся драйвером всего сюжетного развития. Автор хореографической линии Алиса Шикина, воспользовавшись свободными жанровыми рамками и духом коллективного эксперимента щедро сыпала стилизациями бурятских танцев в сочетании с элементами современного танца, таких как джаз-модерн, vogue, contemporary. Бойцовские сцены под напористую музыку отличались красотой, и стилевой органичностью, заметно оживляя традиционную, «бурдрамовскую» (как выразилась одна из зрительниц) режиссуру Олега Юмова, которая тем не менее отвечала зрительским ожиданиям. Аутентичную театральную драматургию по достоинству дополняли сценография и костюмы художников-постановщиков Сэсэг Дондоковой и Чимиты Зундуевой.
От памяти к предчувствию
Душой постановки, конечно был ее музыкальный руководитель и дирижер Владимир Рылов. Масштаб личности сформировал и масштаб замысла. Речь даже не о слаженности оркестра, прочности всех исполнительских этажей и безусловной художественной ценности премьеры. Эта постановка аккумулировала в себе огромный общественный запрос к Бурятскому театру оперы и балета: каким подходит музыкальный театр к столетнему юбилею республики, а самое главное, какой духовный ресурс может дать театр в эпоху тектонических разломов?
Исполнительница роли Бальжан хатан, солистка оперы Дина Санданова, Народная артистка СССР Галина Шойдагбаева и Давид ДондуповДавид
