Весной Илья Лагутенко объявил о закрытии владивостокского фестиваля V-Rox, который всего за несколько лет умудрился стать культурным центром азиатского региона, местом силы для китайских, японских, корейских и даже американских артистов. Надо бы гордиться, поддерживать, но, увы, лидер «Мумий Тролля» не смог найти необходимого финансирования ни у властей, ни у бизнеса. На этом история азиатского культурного регионализма (не путать с сепаратизмом) не кончается. В Улан-Удэ работает фестиваль «Голос кочевников». Теперь место силы там. Говорим с участниками «Голоса» из Малайзии, Кореи, Монголии о том, что они думают о России и что между нами общего.
Перед отъездом художник Артем Лоскутов подарил мне стикер Make Russia Siberia Again. Я вспомнил об этом, когда вокалистка малайской группы The Venopian Solitude сказала мне, что Россия — это большая Монголия. Хорошо, что монголы не слышали. Она вообще уверена, что приехала в Сибирь, а не в Россию. Я не стал ее разочаровывать.
Играют малайцы очень странную музыку, местами напоминающую «Аквариум». Представьте розовощекую девушку в скуфье, которая поет что-то вроде «Старика Козлодоева», только на азиатский лад. Из русской музыки слышала Витаса и «Тату». Витаса даже напела. Гордится тем, что их первый (и единственный) космонавт проходил подготовку в Звездном городке под Москвой. Жалуется на коррупцию в Куала-Лумпуре.
— О, коррупция, — обрадовался я. — Да у нас много общего!
Сложнее было с монголами. Когда я спросил, что общего между нашими странами, они, ни секунды не раздумывая, ответили: «Алфавит».
«Россия — наши братья», — говорит вокалист группы The Colors. И говорит это по-английски. Русский язык они в школе, конечно, учат. Но плохо. А вот русскую музыку знают и любят. Когда несколько лет назад в Улан-Удэ выступал Макаревич, послушать его приехало шесть автобусов монголов. Еще один кумир — Пугачева. Сами же Colors играют очень неплохой брит-поп, поют по-монгольски. И если б не язык, отличить от западных аналогов было бы невозможно.
Самые яркие впечатления монгольского детства — Пушкин и «Ну, погоди!». Им по 20–25 лет, но это поколение еще успело вырасти на советских мультиках. В окружении типовых советских домов, их и сейчас в Монголии много. А русское — псевдоним советского, и не пытайтесь никому объяснить, что это не так, тем более иностранцам.
Пока я брал интервью, кто-то настойчиво хлопал меня по плечу. Я отмахивался. Потом повернулся и довольно грубо спросил: «Ну что?»
Молодой бурят, лет восемнадцати, очень вежливый, смотрит на меня с восхищением.
— Вы из «Новой»?
— Из «Новой».
— Спасибо, что пишете о пытках.
Это, наверное, самое сильное впечатление фестиваля. Из немузыкальных, конечно.
