Ах ты, душечка, Георг Эннарис!

Однако по ее же словам Давиду Гвинианидзе успели подыскать достойную замену, в лице Антона Иванова, солиста Московского театра «Новая опера» и МАМТ им. Станиславского и Немировича-Данченко. В международной тенорской тройке проекта он представлял Россию. И вполне логично открыл концертную программу, исполнив ариозо Германа из оперы «Пиковая дама» П.Чайковского.
Публика вежливо приняла Иванова, но явно сидела в ожидании двух других заморских теноров, прочитав соблазнительный пресс-релиз, в котором было сказано, что, «тенор – самый прекрасный, самый романтичный и самый обольстительный мужской голос. Недаром в оперной классике именно для тенора написано большинство партий героя-любовника. Кто, как не тенор с его одновременно мягким и блестящим голосом, способен выразить всю широту любовных переживаний. На сцене тенор – всегда король!».
 Антон Иванов – хороший певец, но, увы, не король.
И вот ведущая вновь объявляет: “Романс Неморино из оперы «Любовный напиток»” исполняет солист театра «Колон» (Аргенитина) и оперного театра Рио-де-Жанейро (Бразилия) Георг Эннарис!» На сцену вышел высокий и очень загадочный молодой человек в чарующем легком гриме, и дамы, сидящие рядом со мной, сказали: «Ах!». Сразу  вспомнился «Онегин»: «Ты чуть вошел, я вмиг узнала, вся обомлела запылала и в мыслях молвила: вот ОН!»
ОН, к счастью, оказался обладателем не только красивых глаз, но и «ликующего и беспредельно полетного» голоса.  Магия его высоких нот мгновенно взяла власть над  публикой, и та была в экстазе каждый раз, когда Георг Эннарис выходил на сцену. Еще он кокетливо махал ручкой и делал публике «чииз», как часто это бывает у непосредственных иностранцев.
Но Георг Эннарис – отнюдь не заморский принц, коим он себя изображал, а талантливый русский певец Георгий Гайворонский, который родился в Симферополе,  окончил Российскую академию музыки имени Гнeсиных, был солистом Центра оперного пения Галины Вишневской, пел на сценах Сеула, Тбилиси, Токио. Последние несколько лет провел в Южной Америке, где выступал в оперных театрах Аргентины, Бразилии и Парагвая.  Георг Эннарис – это его сценический псевдоним. Но большая часть публики так и вернулась домой в полной уверенности, что слушала тенора из Аргентины, как написано в программке. Ведь пел то он на итальянском языке. Единственный раз, когда Георг Эннарис «прокололся», это во время исполнения русской народной песни «Ах, ты душечка», слова которой он забыл, и честно на чисто русском языке так и пропел: «я забыыыыл словааа». Хотя кто-то мог подумать, что иностранец вполне мог забыть русскую песню, что ж,  все бывает. А песню тем временем подхватили два других тенора, один из которых был третий герой - мексиканец  Алехандро Олмедо.
Он точно настоящий мексиканец, это было видно невооруженным взглядом. Ведущая представила его как «открытие» Пласидо Доминго, тенора, покорившего своим голосом обе Америки, премьера оперного театра Мехико, ведущего исполнителя «Метрополитен-опера» (США, Нью-Йорк), который был  приглашен ко двору королей Испании и даже заменял Лучано Паваротти в знаменитой «тройке» теноров.  
Внушительное резюме  породило очень большие ожидания от Алехандро Олмедо, которые, к сожалению, не оправдались. Вполне возможно, что  голос  тенора «блестяще-страстный», как пишет пресса. Но речь не столь о голосе, сколько об образе. «Ужимки и прыжки» мексиканского тенора, его манера после каждой арии сжимать кулачки и поднимать большой палец вверх, не сочетались с аристократизмом знаменитого трио Паваротти-Каррерас-Доминго. Плюс еще ведущая концерта от номера к номеру оказывала мексиканцу медвежью услугу. Она так активно акцентировала внимание на его мужском потенциале, радостно объявляя, что он любит особенно блондинок и какой он вообще настоящий супер-мачо, что после этого прекрасная песня "Бесаме мучо" ("Целуй меня крепче")  прозвучала как пошлый кабацкий шлягер, а брошенный в зал воздушный поцелуй и фраза «я тьебя лублу», от которой публика зарделась и взорвалась аплодисментами, заставила почувствовать, что перед нами не оперная сцена, а арена цирка.
 Кульминацией концерта стали популярные оперные арии и неаполитанские песни в исполнении сразу трех теноров. При всех их талантах и уникальности голосов, звездное трио переодически разваливалось. Возможно, поэтому Георг Эннарис то и дело норовил  опереться на крепкое плечо мачо Алехандро Олмедо. То ли ему нужна была опора, то ли ему хотелось обнять коллегу по трио, то ли он интуитивно хотел собрать голоса в гармоничное сочетание. В конечном итоге ему это удалось, и концерт подошел к концу. Знойный Олмедо не хотел уходить со сцены и продолжал посылать воздушные поцелуи в зал. Публика ликовала и кричала "еще". Ведь нам же обещали «страстное и нежное признание в любви». Мы его получили.