С самого раннего детства был любознательным, старательным, легко схватывал все на лету, острый аналитический ум выделял его среди остальных учеников. Хорошо читал стихи, басни на бурятском языке, комично подражая повадкам и характерам людей, передавал суть, глубину, особенность каждого слова, каждой фразы. Пластичный, гибкий, хорошо танцевал. Природа наделила его прекрасной музыкальностью. Без него не обходился ни один концерт, ни одно мероприятие в школе и улусе. В то время дыренские старшеклассники заканчивали учебу в Курумкане, нередко бывали случаи, когда до дома приходилось добираться пешком (а это было ни много ни мало 76 км пути).
В 1939 году во время подготовки к первой декаде в Москве, в конце учебного года из Улан-Удэ приехала специальная комиссия из представителей Министерства культуры, актеров, музыкантов, хореографов, которая выезжали во все районы республики в поисках талантов из народа. В Курумканском районе были отобраны Сэсэг Базарова и Буянто Аюшин. В первой декаде Буянто принимал участие в составе оркестра бурятских народных инструментов.
Поступил в ГИТИС до войны 1940 году, но из-за материальных затруднений он вынужден был вернуться на родину. Все же после войны поехал, восстановился и в 1952 году вернулся с красным дипломом ГИТИСа.
Его первой режиссерской работой в театре был спектакль «Пламя» по пьесе Н. Балдано. Также в это время была поставлена на сцене театра режиссером Б. Аюшиным первая крупная пьеса начинающего тогда молодого драматурга Батожабая – «Ход конем» – единственная сатирическая комедия на современную тему в бурятской драматургии того времени.
Приступая к постановке любого спектакля, режиссер четко ставил задачи, очерчивал главное в роли каждого персонажа. Умело и точно подбирал для ролей актера, легко мог подсказать, сочинить, подобрать или одобрить тот или иной костюм, грим, парик.
Требования ко всем актерам для него были равные: будь это ветеран сцены или актер, только начинающий свою сценическую деятельность.
Буянто Григорьевич обладал феноменальной памятью. Стоило ему прочитать пьесу один раз, как он запоминал всю пьесу полностью. Запоминал тексты ролей каждого актера с одной-двух репетиций. На репетициях он почти не брал в руки текст и зорко следил за ходом мышления работы актера, а если тот неверно произносил текст он, не заглядывая в экземпляр пьесы, тут же поправлял его. Особенно не мог терпеть, когда актер приходил на репетицию не выучив роль, не знал или путал слова. Требовательный во всем, репетиции начинал строго в назначенное время, не терпел опоздания. «Шалтаганов не может быть» говорил он в этом случае. И никому в голову не приходило обижаться на него, ибо виновник чувствовал его правоту. В то же время он не скупился на добрые, поддерживающие слова похвалы в адрес актера, добившегося какого-либо успеха, тем самым, поднимая его дух, веру в себя, и настраивал на дальнейшие успехи.
Многие драматурги, приносящие свои пьесы на обсуждение в театр, первым делом старались показать свое творение Аюшину. Во время знакомства с текстом, или работы над спектаклем он убирал лишние ненужные детали, мог на ходу их заменить более меткими, интересными сюжетами, картинами. Это было редкое сочетание таланта актера, режиссера, и обладателя литературного дара, который сам писал пьесы, детские рассказы и сказки на бурятском языке, многие печатались в газете «Буряад Унэн». Талантливо переводил с русского на бурятский язык произведения для детей. За многие годы работы над литературным бурятским языком, им была создана большая картотека.
Участвовал и во 2-ой декаде 1959 года в Москве. По ее итогам был награжден Орденом «Знак Почета».
Благодаря личному обаянию и связям Б. Аюшина, установились очень тесные контакты с Монгольским театром драмы им. Нацагдоржа. Дело в том, что многие режиссеры, руководители монгольских театров, управления культуры Монголии учились в Москве и были знакомы с ним лично. Б.Г. Аюшин впервые познакомил бурятского зрителя с именем монгольского драматурга Ч. Ойдова, поставив его пьесу «Далан худалч» или «Неуловимый Сэнгэ».
Одна из лучших пьес Ц. Шагжина «Песня весны» («Хабарай дуун»), первая постановка которой состоялась в 1957 году и имела успех, спустя 8 лет, ставится вновь с несколько обновленным составом исполнителей все тем же постановщиком Б. Аюшиным.
В спектакле «Сердечная рана» Д. Батожабая поставленном в декабре 1965 года режиссером Б. Аюшиным, роль главного героя Морхоя бывшего летчика-истребителя, прошедшего через трудные испытания войны – плен, концлагерь, побег, возвращение к своим – с большой внутренней взволнованностью, на высоком эмоциональном накале исполнил С. Будажапов.
В сезоне 1968-69 годов театр им. Х. Намсараева, готовясь к гастролям в Москве, много работает над постановками оригинальных пьес. В числе новых спектаклей инсценировка повести Х. Намсараева «Цыремпил» – произведение, которое стало классикой бурятской советской литературы. Повесть, написанная в середине 30-х годов, правдиво воссоздавала жизнь дореволюционной Бурятии, раскрывала картину классового расслоения бурятского улуса. Автор инсценировки и постановщик Б. Аюшин уделяет главное внимание раскрытию социального содержания повести, выстраивает спектакль на ярких контрастах. Спектакль шел под названием «Сэрэмпэл», был обрамлен прологом и эпилогом, где выведены сам писатель Хоца Намсараев и его друг, народный художник Цыренжап Сампилов, автор знаменитой картины «Любовь в степи».
В 1969 году в Москве на гастролях с творческим отчетом были показаны четыре спектакля режиссера Б. Аюшина: «Песня весны», «Пылающие джунгли» – о борьбе вьетнамского народа против американских колонизаторов, спектакль – поставлен как политическая хроника; «Далан худалч» Ч. Ойдова (МНР), «Сэрэмпэл» Х. Намсараева.
В 1967 году Н.Г. Дамдинов написал свою первую пьесу «Дело прошлое». В то время литературной частью театра заведовал Д.О. Батожабай. После некоторых исправлений и дополнений, сделанных в результате обсуждения пьеса была рекомендована для постановки на сцене бурятского театра. Режиссером-постановщиком был назначен Б. Аюшин.
Один из старейших народных театров республики – Дыренский народный театр, побывавший со своими спектаклями в разных городах, не единожды выступал на сцене бурятского театра. Так, в 1961 году на смотре народных театров республики, дыренцы привезли спектакль Б-М. Пурбуева «Ровесники», в последующие годы показывали «Совесть» по пьесе Ц. Шагжина. Перед началом конкурсов Буянто Григорьевич дал ценные советы, помогал «почистить» некоторые сцены и эпизоды. Никогда не уставал говорить, что в спектакле не бывает маленьких ролей, что каждая роль – это часть общей большой работы, из которой собирается спектакль, работа всего творческого коллектива. Помогал дельными советами и практическими делами не только родному дыренскому театру, но и барагханцам, кижингинцам, – т.е. всем, кто нуждался в его помощи.
Также Б.Г. Аюшин являлся талантливым актером, создавшим более 30 ролей в спектаклях: Гурэмбэ-лама в «Кнуте тайши», Байтемир в «Тополек мой в красной косынке», Хасар в «Черт в сундуке» Ц. Шагжина и др. Сыграл в нескольких кинофильмах: в «Песне табунщика» «Мосфильм» (1959), в фильме, снятом на Свердловской киностудии в 1958-59 годах «Пора таежного подснежника» – партизан, «Золотой дом» в роли ламы, в фильме «Последний угон».
Острый на язык, шутник и балагур, иногда полушутя творивший свое праздничное искусство, щедрой рукой рассыпавший сценические парадоксы, в которых многое было против правил, но вместе с тем, пользовался непререкаемым авторитетом среди друзей и коллег. Буянто Григорьевич мог сказать без всяких обиняков прямо в лицо, то о чем он думает о нем. А обладая острым аналитическим умом, никогда не кривил душой, не позволял себе лебезить перед начальством или вышестоящими инстанциями. Из-за этого нередко оказывался в опале.
Были и есть режиссеры, фантазия которых в момент творчества не знает границ. К таковым относился и Буянто Григорьевич, самородок, которому, что называется от бога, было предначертано поражать воображение зрителя непредсказуемостью своих театральных решений.
