О своих первых впечатлениях, творческих планах и собственном взгляде на театр он рассказал в эксклюзивном интервью газете «Бурятия».
-Вячеслав Михайлович, как узнали, что вами интересуются в Бурятии, и даже согласились ехать работать довольно далеко от столицы?
- Узнал об этом, можно сказать случайно. И как раз это был период, когда мне хотелось попробовать что-то новое, я жил с ощущением, что давно перерос то, чем занимался в Москве. Поэтому, когда получил это неожиданное предложение, то внутренне был готов к нему. Мне очень импонировала возможность попробовать себя в новом качестве, к чему, собственно, теперь и приступил. К тому же у меня в этом плане есть, можно сказать, определенный опыт, творческий багаж. Я ставил спектакль в Калмыкии, работал в республике Марий Эл, в Армении. То есть я работал в русских театрах, но в национальных республиках, поэтому получается, что это, в какой-то мере, похожая история.
Соглашусь, далеко от Москвы, некоторые мне так и говорили, мол, ты что, куда едешь, зачем? Но мне важнее, что меня поддержала моя семья - они видят и знают мою энергию и потенциал, понимают мои мечты и желания. И я приехал в Бурятию. Здесь у меня состоялся продолжительный разговор с министром культуры Соелмой Баяртуевной Дагаевой. Министр отнеслась к нашей беседе профессионально, подробно расспрашивала меня обо всем, наводила справки в Москве, и получила хорошие рекомендации.
Соелма Дагаева и Вячеслав Дьяченко
- Поделитесь первыми впечатлениями о труппе нашего театра. Вы - театральный критик, с какими спектаклями успели ознакомиться, что об этом думаете?
- Что касается коллектива театра, я понимаю, что до меня здесь работал художественный руководитель со своей концепцией, со своими ощущениями и видением театра. Ему удалось создать хорошую труппу, собрать вокруг себя талантливых людей. Я видел спектакль «Театр. Изнанка» на фестивале дальневосточных театров в Хабаровске. Это очень мощная и достойная работа, артисты существуют в предлагаемых условиях органично - все произвело хорошее впечатление.
Пока близкого знакомства с труппой еще не состоялось, я смотрю как бы со стороны, но планирую с каждым лично переговорить, постараться почувствовать людей. Нам нужно находить контакт, чтобы не было ситуации, про которую говорят «новая метла по-новому метёт». Я постараюсь сделать все, чтобы сохранился репертуар театра, отнестись к этому и всему остальному максимально трепетно. Только в том случае, если возникнут непреодолимые препятствия, ведь всякое бывает, тогда будем думать и действовать, но не методом разрушения.
У меня, конечно, есть свое мнение о спектаклях, немалый опыт работы по разбору постановок. И теперь, может, даже слишком часто во мне срабатывает театральный критик. Ведь как бывает, то слишком длинная постановка, где-то затянули, где-то недоработали - для меня все это лежит на поверхности. Понимаю, у всех есть свои предпочтения и свое видение. Но есть и правила. Я, например, не приемлю в драматическом театре микрофоны-петлички. Если это не мюзикл, не специальная постановка, когда необходимы микрофоны, иначе возникает ощущение радиотеатра. Я не понимаю, кто говорит - приходится искать актера, который открывает рот. Все это вносит существенный диссонанс в происходящее на сцене, я говорю это не как человек, знающий театр, а как зритель. Например, я посмотрел спектакль «Сказка странствий» - да, там это приемлемо, потому что там яркая форма и зрелище. Но в классических постановках, повторюсь, нужен живой звук.
Мой театр - это когда зритель не только смотрит на красивую картинку, а начинает сопереживать артисту. Когда артист втягивает зрителя в свою историю, и зритель становится соучастником спектакля. Конечно, будут поиски нового современного сценического языка.
- Кстати, о поисках нового. Есть разные подходы к современному театру, новым постановкам. Ваше отношение к коллегам и зрителям, которые, мягко говоря, во всем смотрят только на запад?
- Есть такие «товарищи». Я их называю «прозападники», особенно рьяных - «либерал-предателями», которые просто поклоняются европейским ценностям, возводят на пьедестал европейский театр. Между тем, он себя давно изжил и стал нафталинным, и это, на мой взгляд, разрушение национального мировоззрения, уничтожение культуры, самобытности. В этом плане я далеко не космополит. Возникает вопрос: театр занимается разложением человеческих душ или созиданием, где граница между нравственностью и безнравственностью? Если на сцене - пошлость, пропагандируется разврат, вседозволенность, и это преподносится как искусство, у зрителя происходит разложение личности. Человек начинает «разлагаться» внутри себя, теряет совесть, стыд, и может легко пойти на любое преступление. Он становится уверенным в своей безнаказанности, будучи уверенным, что поступает правильно.
Мне близок театр, который возрождает в человеке духовность, ведет его к нравственным идеалам, как бы пафосно это не звучало.
- Итак, приехал новый художественный руководитель, новый режиссер, и естественно, что будут новые спектакли. Какой будет первый?
- Мы делаем спектакль «На всякого мудреца довольно простоты», то есть мы обращаемся к истокам русского театра, и в то же время, к сегодняшнему дню. Ведь Островский - он всегда «сегодня», как бы не менялась страна, эпоха. Дело в том, что менталитет человеческий не меняется. Всё остается, как и было: и чиновники, и обыватели, и деятели культуры с их радостями, глупостями, цинизмом и так далее. Рассказать или напомнить об этом зрителю важно и необходимо. В спектакле мы должны увидеть себя со стороны. Я к театру отношусь, как говорил Маяковский: «Театр - это не зеркало, это увеличительное стекло». Мы должны увидеть себя через увеличительное стекло, через призму театра посмотреть на свою сущность и свои проблемы.
Я уверен, что будет интересная и сложная работа. В спектакле должен быть обмен энергией и внутри спектакля, и со зрителем. Это будет первая постановка при моем руководстве. И, не хочется быть суеверным, хотя творческие люди суеверные…. С Божьей помощью.
Для меня важно, чтобы коллектив меня принял и полюбил, и я для этого должен сделать все возможное. Ведь если не будет взаимности у худрука, артистов и зрителей, то и театра не будет, а расставаться я не хочу ни с актерами, ни со зрителями. Мне хочется в новых работах театра показать артистов, у которых, может быть, еще не было шанса проявить себя. Актер «выстреливает», когда даешь ему шанс. Вдруг появится еще одна звезда русского театра в Бурятии? Я человек, который действительно любит артистов, для меня это важно.
- Вы совсем недавно в Бурятии, успели ли куда-то съездить, увидеть наши достопримечательности, познакомиться с людьми?
- Да, кое-что успел, меня свозили в Иволгинский дацан, где покоится нетленное тело Пандито Хамбо-ламы Даши-Доржо Итигэлова, и для меня это новые впечатления. Я бывал в буддийском храме в Элисте, но там все масштабно, а здесь в Бурятии, чувствуешь, как будто приехал на свою малую родину, нет ощущения помпезности, все тебе близко, очень уютно себя чувствуешь.
Для меня было важно узнать, насколько Бурятия патриотична, какие здесь живут люди. Когда мы поехали на концерт в поддержку наших ребят, которым сейчас нелегко, потому что они на фронте, помочь их родственникам, я увидел очереди в кассы. Переполненный концертный зал. Люди хотят хоть чем-то помочь, это для меня близко и очень важно, увидеть человека, узнать его в непростые для страны времена.
- Спасибо за интервью.
Справка
Вячеслав Дьяченко с Арменом Джигарханяном
Вячеслав Дьяченко - актер театра и кино, театральный критик, член Союза театральных деятелей России, арт-директор и создатель Московского международного театрального фестиваля «Премия Джигарханяна». Служил в нескольких театрах, в том числе и режиссером. Член и председатель жюри международных театральных фестивалей и творческих конкурсов. За выдающиеся достижения в области театрального искусства указом Президента Республики Армения удостоен высокой государственной награды - медали Ордена «Мовсес Хоренаци».
