"Коммерсантъ" о выставке "Бурятия" в ЦДХ

Два года назад Кристина Штейнбрехер попыталась модернизировать ярмарку современного искусства "Арт-Москва" и приблизить ее к европейским стандартам с помощью спецпроектов, обсуждений и прочих инициатив, которые довольно эффективно превращают банальное торжище в культурное место. Теперь она взялась за ЦДХ в целом, место, у которого нет своей физиономии в ряду художественных мероприятий Москвы. В придуманной ею программе ART24 есть три направления — выставки молодых и перспективных художников, работа со старшим поколением, группирующимся вокруг ЦДХ (имеются в виду члены Союза художников, которому здание как бы принадлежит), и освоение пространства под колоннадой. Здесь будут стоять скульптуры, проводиться совместно с Музеем кино кинопоказы. В общем, Штейнбрехер пытается создать альтернативу обновленному Парку Горького, только с другой стороны Садового кольца и без бюджета, на чистом энтузиазме.

Проект пионеров ART24, молодоженов Дарьи Андреевой и Игоря Старкова, сделан в формате провинциального семейного альбома. Это визуальные заметки путешественника с камерой (Старкова), снятые во время поездки в Улан-Удэ для знакомства с родственниками жены (Андреевой). Поскольку снимает фотограф на старую оптику, результат изначально напоминает пожелтевшие пыльные снимки. Старков отказывается искать в Бурятии экзотику. Впрочем, ее в окружении супруги мало. Мать Андреевой — выпускница МГУ, продукт глобализма, сделанного в СССР, когда специалисты готовились не на местах, а в столицах, а потом, заряженные (относительно) европейскими ценностями, возвращались работать домой. Улан-Удэ ничем не отличается от других советских городов: те же пятиэтажки, машины, детские площадки. Вид из окна бабушкиной квартиры на двор, усеянный черными куртками местных гопников и отдыхающих, можно представить себе и в Москве, и в Вологде — где угодно. Сделанный Андреевой "трейлер" к выставке — снятые на любительскую камеру моменты путешествия, меняющиеся под трагическую музыку,— только подчеркивает обыденность жизни и нормальность бурятской цивилизации.

Удивительно, что узость взгляда и формата в данном случае говорит о Бурятии больше, чем иные вылазки фотографов в поисках эффектных противопоставлений. На одной из фотографий Старков снимает супругу в ракурсе, знакомом каждому советскому человеку по картине лауреата Сталинской премии Семена Чуйкова "Дочь Советской Киргизии". По аналогии можно назвать Андрееву внучкой советской Бурятии, места, где национальная идентичность заменялась централизованным генпланом строительства и жизни. После распада СССР генплана не стало и в сознании людей расцвели разом все затоптанные советской цивилизацией цветы. На местном кладбище буддийские шесты торчат среди мраморных надгробий и крестов. Новую Бурятию — как и любую провинцию — воплощает в себе бабушка Андреевой, член Компартии с сознательного возраста, при этом еще и христианка, и буддистка, и язычница: в "трейлере" она перед семейной трапезой смачивает лбы присутствующих водкой.

Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/1854051