Мне хотелось бы напомнить читателям о поставленном нашим театром в 1990 году балете Юрия Ирдынеева «Лик богини». Известный балетмейстер Олег Игнатьев (ему помогал балетмейстер из Монголии Д. Даваа), дирижёр Александр Ефимович Говоров (в то время главный дирижёр театра), талантливый монгольский художник Чойжилжавын Гунгасух сделали всё, чтобы балет «Лик богини» получился таким, каким его хотел увидеть сам композитор. Главную партию танцевала одна из лучших учениц Сахьяновой Майя Мусаева.
Новое время уже диктовало свои условия, театр нуждался в спонсорской поддержке. И она в том 1990 году пришла от четырёх агрофирм Могойтуйского района Агинского бурятского округа и Агинского дацана, финансировавших постановку балета.
«Лик богини» собирал немало зрителей как у себя в городе, так и на гастролях в соседних регионах. Но, к великому сожалению, театр не сумел сохранить декорации (в одной из гастрольных поездок). А ведь этот балет мог бы украсить афишу и сегодня, потому что тема его вечна.
Предлагаемое в небольшом сокращении интервью композитора было взято автором этих строк после премьеры и опубликовано в «Правде Бурятии» 28 октября 1990 года.
Интервью после премьеры балета «Лик богини"
В театре состоялась премьера нового балета «Лик богини», его автор – композитор, заслуженный деятель искусств Бурятии Юрий Ирдынеев.
«Из корней прошлого вырастает настоящее, из цветов настоящего зреют плоды будущего...» - эти слова принадлежат академику Бямбыну Ринчену, известному этнографу, фольклористу, поэту, переводчику, автору новеллы «Рука богини» - о творчестве выдающегося скульптора семнадцатого века Занабазара, который в память о любимой отлил из бронзы двадцать одну статую буддийской богини Тары. «Линии были безукоризненны, лицо светилось спокойствием, проникающим в сердце. В уголках рта богини пряталась нежная, таинственная улыбка. Лучи утреннего солнца словно оживили ее, сделали тоже земной. С восторгом и изумлением смотрел ученик на творение своего учителя. В сияющем образе богини всепрощающего и всепокоряющего милосердия была воплощена дочь простолюдина, монголка незнатного происхождения... И ученик вдруг осознал подвиг мастера, поклонился ему в ноги, не в силах сдержать волнение. Глаза ваятеля сверкнули и погасли. Не отрывая взора от богини, он тихо, словно в раздумье, ответил на поклон ученика: «Ты видишь мое последнее творение».
- Новелла пробудила жившие во мне мысли о взаимоотношениях художников, их отношении к своим произведениям. Здесь можно говорить о борьбе нового и неокрепшего, но прогрессивного, с консервативным, отживающим. Это мне близко и понятно. Так у меня появилась идея написать балет, - говорит Юрий Ирдынеев. - Одежда монголов средних веков, нравы, традиции, не говоря уже о музыкальном фоне того времени - все это "услышал" сразу... Беседовал с учеными, в частности, с Ксенией Максимовной Герасимовой - специалистом по канонам буддийской иконописи. Она рассказала подобные истории, происходившие в других монастырях. Увлек меня образ Занабазара тем, что он создавал убедительные произведения в религиозном жанре, куда вносил черты окружающей действительности.
- «Лик богини» был написан двенадцать лет тому назад, вносили ли вы какие-то изменения в музыку или она звучит в первозданном виде?
- Нет, ничего не изменил. Сразу написал партитуру, затем клавир, причем писал тогда довольно интенсивно. Только на адажио Возлюбленной Мастера много времени ушло - мне было жалко её. И десять лет назад наш театр собирался на московские гастроли, но по некоторым причинам режиссёр Генрих Майоров не смог поставить балет. На художественном совете он высказал свое мнение, посчитал, что балет трудноисполнимый, словом, так и не взялся за работу. Сегодняшний же оркестр театра, хор и вся труппа психологически подготовлены.
- В вашем сочинении религиозный фон, на мой взгляд, почти незаметен. Или это мне показалось?
- Только в одном месте - первом акте - я сознательно использовал религиозный фон. Это в картине молебна - речитативный, «бубнящий» характер музыки. Главное же - борьба между молодым и старым художниками, ведь балет не о Занабазаре, хотя прототипом явился он, это рассказ о свободном художнике, не связанном какими-то конкретными буддийскими ограничениями. Я беру только те темы, над которыми могу работать от чистого сердца, что меня особенно трогает.
